Ты говоришь: «Я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.  Откр. 3, 17

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!  

Возлюбленные о Господе братья и сестры! 

В установлениях церковных нет и не может быть ничего случайного. Накануне Великого поста Церковь вспоминает притчу Христову о мытаре и фарисее. Почему? Потому что без постижения ее глубочайшего смысла предстоящий нам труд молитвы и воздержания окажется не только тщетным, но и вредным для наших душ.

Два бесконечно далеких друг от друга душевных мира показал нам Спаситель в этой притче. Двое пришли в храм, чтобы помолиться Богу Всевышнему. Один из них всем казался праведником, другой был всеми презираемым грешником. Разные молитвы вознесли они ко Господу, и разный суд изрек о них Господь.

Фарисей явился в дом Божий с сознанием выполненного долга. Он исполнял заповеди и совершал предписанные законом дела благочестия. В то время многие фарисеи были окружены всеобщим уважением и восхищением, люди думали о них: «Вот чья жизнь угодна Богу!»

Но суд Божий не таков, как суд человеческий. Господь не смотрит на показное благочестие, Он испытывает сердца. Христос изрек о фарисеях грозные слова, уподобив их окрашенным гробам, которые полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф. 23, 27).

Нам неведомо, какие греховные мысли и темные страсти таились под благообразной внешностью фарисея. Однако самый страшный свой грех фарисей высказал словами лицемерной молитвы: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь (Лк. 18, 11). Богу ли возносил хвалу фарисей такой молитвой? Нет, но самому себе. Самим собою любовался этот лжеправедник, самого себя возносил он превыше всех прочих. В слепой гордыне он подпал древнему диавольскому искушению: Будете, как боги, знающие добро и зло (Быт. 3, 5) – и присвоил себе Господне право судить людей. А тут недалеко и до суда над Богом. И вот уже фарисеи возмущаются, как это Сын Божий ест с мытарями и грешниками (см. Мк. 2, 16). Именно фарисеи, кичившиеся внешней праведностью, совершили величайшее в истории человечества преступление – осудили Сына Божия на распятие.

Поэтому-то Господь говорил фарисеям: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала (Ин. 8, 44). Эти самопревозносящиеся слепые вожди ввергли свой народ в неисчислимые бедствия, запятнав себя и других вовеки несмываемым грехом против Духа Святого, сознательным противлением истине.

Дорогие во Христе братья и сестры!

 Ныне мы видим новейших фарисеев, многие из которых именуют себя христианами. Мы видим, как гордый Рим пытается распространить свое влияние на православные народы, не останавливаясь перед насилием и пролитием крови. Мы видим изобилие протестантских сект, прервавших апостольскую преемственность и забывших святоотеческие заветы, однако утверждающих: «Христос только у нас». Мы слышим модных проповедников, силящихся растворить христианство в бесовской теософии и оккультизме, мы видим и откровенных сатанистов. Не о таких ли проповедниках рек Спаситель: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хоть одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас (Мф. 23, 15)?

Одновременно со всех сторон мы слышим фарисейское осуждение Русской Православной Церкви, претерпевшей в прошедшем веке все возможные мучения и мытарства, гонения и унижения. На страницах периодических изданий все чаще появляются статьи, в которых Церковь объявляется «оплотом тоталитаризма и мракобесия».

Священный Синод с горечью отмечает: «Эти материалы публикуются как будто бы с доброй целью: очистить и обновить церковную жизнь. Но разве можно сделать добро через клевету и очернение?.. Эта кампания в прессе преследует иную цель:

размыть канонический уклад Православия, оторвать паству от пастырей, подготовить почву к усвоению идеи практики церковного раскола, внести в Церковь ту атмосферу злобы и ненависти, что заразила сегодня наше общество».

 Благодать Божия, пребывающая в нашей Матери-Церкви, неотменяема. Но и поныне стоит наша Церковь, склонив голову под градом упреков, проливая слезы, собирая скудные лепты прихожан на восстановление поруганных своих храмов и воспитание своих пастырей, размыкая для проповедания слова Божия уста, доныне запечатывавшиеся жестокими руками. Не будем роптать, ибо таков удел, указанный Церкви Самим Христом.
   Невеста Христова, Церковь, состоит не только из священнослужителей, но из всех верующих во Христа Спасителя. Церковь крепнет, когда все ее члены, от иерарха до сельского прихожанина, очищаются покаянием и освящаются нелицемерной любовью к Богу и друг к другу.

Пример смиренного покаяния дан нам в молитве мытаря.

Профессия мытаря, сборщика налогов, была среди иудейского народа самой презираемой. В мытарях видели не только «обидчиков и грабителей», но и прислужников ненавистной римской власти. Мы не знаем, насколько тяжки были действительные прегрешения мытаря из Евангельской притчи. Принимая общее осуждение, мытарь смиренно считал себя худшим из худших. Придя в храм, он встал в отдалении и не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! (Лк. 18, 13). И эта смиренная молитва, в отличие от самохвальства фарисея, была услышана Господом – мытарь пошел в дом свой оправданным.

Так сильна и действенна покаянная молитва мытаря, что ею христиане начинают утреннее молитвенное правило. Принять нас яко мытаря просим мы Господа, когда подходим к Святой Чаше, дабы причаститься Плоти и Крови Христовых. Но, возлюбленные во Христе братья и сестры, если мы всмотримся в глубины своих сердец, найдем ли мы там смирение мытаря? Не встретим ли мы там «закваску фарисейскую»?

 Евангельский образ фарисея поистине страшен. Это образ методичного, холодного, духовно мертвого исполнителя обряда и буквы закона. Внешним исполнением долга фарисей как бы «покупает себе у Бога праведность», тем самым пытаясь «сделать Господа своим должником». В лицемерной своей молитве фарисей осуждает не только грешного мытаря, но и всех «прочих людей». Сам он кажется себе неким «сверхчеловеком», что на самом деле он синоним «сына диавола», «сына погибели».

К несчастью, подобных людей мы встречаем порой и в наших храмах. Знатоки церковных уставов, не воспринявшие Евангельского завета любви, они, подобно фарисею, блюдут букву закона – но одновременно осуждают других, отталкивают их от Церкви и тем готовят себе худшее осуждение.

«Фарисейская закваска» очень опасна. Особенно опасна она для самых одаренных, самых разумных, самых чистых, идущих по пути духовного спасения. На эту приманку лукавый пытается поймать лучших из лучших. Ввергающий в диавольскую гордыню грех тщеславия с трудом превозмогали даже святые подвижники. Вот как описывает это состояние преподобный Иоанн Лествичник: «Тщеславлюсь, когда пощусь, но когда разрешаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, также тщеславлюсь. Стану говорить, побеждаюсь тщеславием; замолчу, и опять им же победился. Как ни брось сей троерожник, все один рог станет вверх».

Увы, во всех нас живет пагубный червь тщеславия, и, не умертвив его, мы не можем приблизиться ко Господу. Как часто самый малый шаг по пути благочестия ввергает нас в состояние прелести. Стоит нам сходить в храм помолиться или совершить кажущееся добрым дело, как мы начинаем превозноситься в сердце своем и смотреть на других свысока.

Превозносящийся собственными добродетелями забывает, что всякое добро – не заслуга человека, а дар от Господа свыше. Для того чтобы избежать сетей тщеславия, необходимо постоянно хранить в сердце завет Господень: Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10).

Тщеславие ввергает нас в грех осуждения ближнего и заставляет вслед за фарисеем повторять: «Я не таков, как прочие люди». В таком состоянии – как соблюсти заповеданное нам святое чувство любви? И в любви к ближним мы начинаем лицемерить, подменяя золото сердечного чувства мишурой внешнего благочестия, суетливой погоней за совершением якобы добрых дел. Если в таком состоянии мы начнем поститься и молиться, то этим дадим лишь дополнительную пищу своему тщеславию, и пост, и молитва наши будут нам не во спасение, а в осуждение.

Спаситель призвал нас никого не осуждать, но служить ближним и печься о спасении своей души. Праведный Иоанн Кронштадтский говорит: «Все мы, все грешны и нуждаемся в милосердии Божием. Если бы не ходатайствовала за нас Кровь Агнца Божия, вземлющего грехи мира, то каждый день и час над нами гремели бы удары небесного правосудия; мы ежедневно бедствовали и умирали бы душою своею грешною, и ни мира, ни радости не вкушать бы нам вовеки». Будем же помнить это, смиренно повторяя молитву мытаря: «Боже, милостив буди нам грешным». Аминь.

Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким)